Мэри Кейн была самым перспективным тинейджером в мире лёгкой атлетики. В 17 лет она бежала 800 м быстрее 2 минут и ездила на ЧМ в Москву. В 18 выигрывала Чемпионаты Америки в беге на милю и 1500 м. Но потом её результаты стали заметно падать, и с 2016-го Кейн практически не выступает на соревнованиях. Почему — спортсменка рассказала The New York Times в семиминутном видео.

 

 

Я была самой быстрой девочкой в Америке. Я установила большое количество национальных рекордов и всегда была круглой отличницей. Когда мне было 16, мне позвонил Альберто Салазар из Nike. Он был самым знаменитым тренером в мире и сказал, что никогда не видел более талантливого атлета. Когда я была первокурсницей, я переехала, чтобы тренироваться с ним и его командой в штаб-квартире Nike. Это была команда самых быстрых атлетов на земле, моя мечта становилась реальностью.

Я присоединилась к Nike, потому что хотела быть лучшей спортсменкой в истории. Вместо этого я подвергалась эмоциональному и физическому давлению со стороны системы, разработанной Альберто и поддерживаемой NIke. Вот что случилось со мной. Когда я впервые приехала, все сотрудники Nike мужского пола были убеждены, что для того, чтобы я стала лучше, мне надо становиться всё более и более худой. Эта команда Nike была лучшей в стране, и даже при этом у нас не было сертифицированного спортивного психолога, не было сертифицированного нутрициолога. В реальности это была компания, состоящая из друзей Альберто. И когда я обращалась к кому-нибудь за помощью, они всегда говорили одну вещь — слушать Альберто.

Альберто постоянно пытался сделать так, чтобы я худела. Он придумал число 114 фунтов (51,7 кг) и обычно взвешивал меня перед всей группой. Если я весила больше, он публично стыдил меня. Он хотел давать мне противозачаточные и диуретики для потери веса — последние запрещены в лёгкой атлетике. Я ужасно бегала в эти времена. Мы достигли такой точки, когда я проигрывала соревнования ещё до старта, потому что всё, о чём я думала, было не время, которое мне надо показать, а число, которое я видела утром на весах. Было бы наивно считать, что вес не важен в спорте. Это как боксёрам надо поддерживать определённый вес. Все математические вычисления заканчиваются на выводе, что чем ты более тощий, тем быстрее побежишь, потому что тебе надо нести на себе меньше веса.

Но вот урок биологии, который я прочувствовала на себе. Когда молодая девушка вынуждена загонять себя дальше своих возможностей в определённом возрасте, есть риск, что у неё разовьются синдром RED-S (расстройство пищевого поведения). Внезапно ты осознаёшь, что потеряла месячные на пару месяцев. Пара месяцев превращается в пару лет, в моём случае это было три года. А когда у тебя нет месячных, твой организм не способен вырабатывать необходимый уровень эстрогена для поддержания крепкости костей. Я сломала пять костей.

Embed from Getty Images

The New York Times Magazine опубликовал историю, как Альберто тренировал меня и развивал мой талант. Ничего этого не было. Я была напугана. Я чувствовала себя одинокой. Я чувствовала, что попала в ловушку, меня начали посещать мысли о суициде. Я хотела порезать себя. Некоторые люди видели, как я резала себя, но никто ничего не делал и не говорил.

В 2015-м я плохо пробежала старт. После финиша надвигалась гроза. Половина трека была под одним тентом, и Альберто кричал на меня перед всеми на тех соревнованиях. Он сказал, что я набрала пять лишних фунтов перед стартом. Тем вечером я рассказала Альберто и нашему спортивному психологу о попытках суицида, но они ответили только, что хотят спать.

Думаю, для меня это был удар в голову, я поняла: система больна. Думаю, так было и для моих родителей, когда в конце концов я им сказала, что происходит. Они были в ужасе. Они купили мне первый билет до дома, сказав улетать и убираться оттуда поскорее.

Я даже больше не пыталась попасть на ОИ. Я просто пыталась выжить. Так я сделала болезненный выбор и ушла из команды.

Эти изменения (закрытие NOP) — прямой результат допингового скандала. Они не признают факт существования системного кризиса в женском спорте и в Nike, где тела молодых девочек уничтожаются эмоционально и физически системой, которая их просто использует. Вот что надо изменить, и вот что мы можем сделать сейчас.

Во-первых, Nike должен измениться. В лёгкой атлетике Nike обладает безграничной силой. Корпорация контролирует топовых тренеров, атлетов, соревнования и даже правительство. Вы не можете просто уволить тренера, прикрыть программу и считать проблему решённой. Я опасаюсь, что Nike просто переименует программу (т.е. название клуба) и свалит всё на бывших помощников Альберто.

Во-вторых, нам нужно больше влиятельных женщин. Часть меня думает о том, что бы со мной сейчас было, если бы я работала в то время с женщинами-психологами, нутрициологами и даже тренерами. Я попала в систему, которая была разработана для парней и разрушала тела молодых девочек. Вместо того чтобы отгонять молодых спортсменок от себя, мы должны защищать их.

Я по-настоящему верю в спорт и планирую бегать ещё долго, поэтому частично делаю это для того, чтобы завершить одну главу в своей жизни и начать новую.