Несгибаемые, сильные духом люди — они среди нас. Иногда кажется, что характера и дисциплины таких людей хватает на всё. Да и времени в сутках у них явно больше. Героиня нашей статьи, москвичка Альбина Коптева, кажется, из таких. Она больше года непрерывно работает волонтером с ковидными больными в «красной зоне», занимается техническим альпинизмом и планирует получить новый разряд. Недавно совершила попытку восхождения на высочайшую точку мира — Эверест, давно увлекается бегом и постоянна в своих пристрастиях. 

Альбина успела побегать в крупнейших городах мира, пробежала 4 из 6 мейджоров, а также несколько раз пробежала ультрамарафон в Сахаре — 230-километровый Marathon des Sables. Причем бегунья призналась, что эта гонка по пустыне не так страшна, как о ней рассказывают! Мы поговорили о сложностях и радостях ультрамарафонца, узнали, почему иногда лучше свернуть, чем рисковать жизнью, и каково это — каждый день сражаться за жизни людей. Все подробности в нашей статье. 

Как давно вы бегаете? И какой забег оказался самым сложным в вашей жизни?

Бег — это то, что мне нравится и даёт огромные силы, дисциплинирует, радует, и ещё много других причин. Из ультрагонок помню каждую, и в каждой были свои прелести и сложности. Не могу сказать, что, например, Marathon des Sables самый суровый, а CrimeaXrun можно бежать легко. В этом и прелесть ультрагонок — каждый раз не знаешь, чего ожидать.

Что оказалось самым неожиданным из вашего опыта ультрагонок?

В Сахаре, например, неожиданным оказалось то, что ты можешь, когда уже не можешь. Утром встаёшь — голодный, оборванный, замёрзший, в песке, ноги выглядят не очень. И думаешь: «Это все, не могу». Потом потихоньку кушаешь, натягиваешь кроссовки, с какой-нибудь попытки пробуешь идти, затем бежать. И всё, оказывается, можешь!

Вы упоминали, что Marathon des Sables не так страшен, как его описывают. Объясните почему?

Думаю, это маркетинг. Вряд ли кто-то из участников захочет сказать: «Я пробежал самый суровый ультрамарафон планеты, а он так себе». Вот и передают байки из уст в уста. Это действительно суровая гонка, к которой нужно готовиться. Но ее реально преодолеть. Случаев схода или смертей здесь и вовсе меньше, чем в любой другой гонке такого класса.

К чему нужно быть готовым, решившись отправиться на ультрамарафон, подобный тому, что проходит в Сахаре?

Я участвовала дважды. Первый год я не была готова физически, но настрой был такой, что я могла горы свернуть. Когда меня просят рассказать про марафон в Сахаре, я всегда говорю, что это не про бег и не про форму. Это про способность найти смысл во всем этом и про устойчивость к боли — я не встречала участников с «живыми» ногами после гонки.

Долго ли пришлось восстанавливаться?

Мне казалось, что я месяц не смогу бегать. Оказалось, все не так драматично. Как только зажили ноги — это примерно 2 недели — потихоньку стала возвращаться в бег. Других последствий не было, разве что летом больше не хотелось в жаркие страны. 

Планируете ещё участвовать в чем-то подобном?

Обязательно! Marathon des Sables снова пройдет в 2022 году, также есть планы пробежать серию «4 пустыни». Это гонки по 250 км в самых суровых пустынях планеты: Атакама, Гоби, Сахара, Антарктида. Мечтаю об участии в 250-километровой Ice and Fire в Исландии.

Вы снова решили участвовать в Marathon des Sables?

И сложность, и прелесть ультрагонок в том, что они несопоставимы. И если в марафоне можно сравнивать итоговое время, то на ультрагонках ты сравниваешь только себя с собой, цифры тут не играют никакого значения. Хорошо это или плохо — пробежать 42 км за 8 часов по песку или по горкам в 50+? А целые ли у тебя ноги? А есть ли вода? А как погода? Как ты спал до этого? 

Сахара даёт понимание, где ты сейчас. Хотя маршрут каждый год и разный, в целом, это даёт понимание личного прогресса. Пока эта моя любимая гонка, я по ней очень скучаю. 

В 2020 году вы работали в «красной зоне», хотя из соцсетей становится понятно, что у вас другая профессия. Как получилось, что вы оказались в больнице?

Я и сейчас продолжаю. Были небольшие перерывы, когда у нас наблюдался относительный спад. Если год назад это было чем-то из ряда вон выходящим, то сейчас мы привыкли с этим жить. В рядах волонтёров «красной зоны» остались те, кто пришёл не удовлетворить любопытство, а хочет действительно помочь. Я оказалась тут и случайно, и неслучайно. Дело в том, что я привыкла активно путешествовать, тренироваться — а тут все закрыли. Было ощущение что просто оказалась под бетонной плитой… да ещё и ногу сломала. Как-то увидела у знакомой девушки в соцсетях сообщение о том, что она пошла работать в «красную зону». Помню, как почти всю ночь провела в поиске кого-то, кто поможет найти контакты. К утру отправила заявку в Городскую клиническую больницу Москвы № 52.

Что оказалось самым сложным в этой работе?

Моя жизнь стала делиться на две части: «внутри» и «снаружи» больницы. Сложного было много: у меня нет медицинского образования, и приходилось учиться на лету. Сложно видеть страдания и смерть, сложно было возвращаться в «гражданскую» жизнь, выходя из больницы. Иногда дома я подолгу «отходила» — просто сидела и смотрела в окно. Со временем я привыкла, если можно так выразиться. Все потому, что меня окружали совершенно невероятные, уникальные люди. За всю жизнь не встречала столько поддержки и благодарности.

Откуда брать силы, когда кажется, что их больше нет?

Сила всегда в людях и от понимания, что ты делаешь что-то важное. Вот человек, он умирает. Вокруг него врачи, которые уже какой месяц не вылезают с работы. Вот они снова и снова возвращают его к жизни. Вот он лежит без сознания, а потом случается чудо — приходит в себя. Ты рядом: кормишь его с ложки, моешь, бреешь. Потом он начинает разговаривать, и вы звоните семье. Он начинает жить. Некоторые люди лежат в реанимации очень долго, и мы радуемся успеху каждого — от этого появляются силы.

Вы много ходите в горы, совершали попытку восхождения на Эверест и приняли решение не идти на вершину. Почему?

Кто-то из знаменитых восходителей так ответил на вопрос, зачем он идёт на Эверест: «Потому что Эверест есть, а я могу». Что-то похожее случилось со мной, но я поняла, что Эверест есть, а я не могу. Вопрос был только в том, будет ли это стоить мне жизни. Я оказалась не готова ни физически, ни морально. Страшно давило то, что ты один, а дома за тебя переживают близкие люди. Я приняла решение улететь домой после того, как начался отёк легких. Это было крайне непросто — сказать себе «нет, я не смогу».  Позже я узнала, что там переболела ковидом. До сих пор удивительно, как это возможно, имея прививку и год проработав в «красной зоне».

Вы кажетесь невероятно сильным и выносливым человеком. У вас есть для это какая-то особая подготовка, секреты тренировок? 

Ничего особенного не делаю, просто занимаюсь много лет с одним и тем же тренером, Натальей Волгиной. В части альпинизма — с Александром Яковенко и его командой. Дисциплина для меня прежде всего. В период травм и восстановления стараюсь делать хоть что-то, потому что любое усилие лучше его отсутствия.

Как женщине найти силы и время для ультрамарафонов, гор и невероятных целей? 

Точно всё достижимо, в моем окружении много прекрасных девушек, которые ещё и не на такое способны! Весь вопрос в желании и дисциплине. А если и близкие помогают и поддерживают, тогда точно все получится!

Фото: личный архив Альбины Коптевой

Что еще почитать: 

Бег с заботой о природе. Влад Арбатов о плоггинге

От большого к малому: история успеха бывшего толстяка Маркуса Кука

Татьяна Воротилина о жизни с протезом

Бегущий врач Арслан Гасанов