Антон Тишакин работает продавцом в магазине Stride, тренируется в «Беговом Монастыре», отчаянно рубится в московском дайхарде и является одним из самых ярких представителей прослойки российских любителей бега с профессиональным подходом. В этом году Антон впервые в жизни выехал на сбор и сразу отправился в Кению, где не побоялся запрыгнуть в одну группу вместе с Искандером Ядгаровым и Антоном Грабовским. Разумеется, группа на 90 процентов состояла из кенийцев, а готовились они к марафону в Атланте. В этом интервью мы поговорили с Антоном о том, как он пережил 5 недель подготовки в элитной группе и как он к этому пришёл.

Когда ты пришёл в «Беговой монастырь», какой у тебя был уровень результатов, и почему твой выбор пал именно на этот клуб?

О «Беговом монастыре» я узнал только благодаря ребятам, с которыми встречался на различных соревнованиях. Хоть мы с ними и бегали на одном уровне, первое время я всё равно боялся идти к Монастырскому. Потом я узнал, что есть и сильная группа, в которой занимаются Искандер Ядгаров, Ваня Панфёров, Паша Адышкин, но на том уровне, на котором был я, было страшно туда идти. Боялся, что не потяну, не было желания бегать каждый день и какие-то серьёзные результаты показывать. Только после того, как на самоподготовке я пробежал московскую половинку за 1:14, решил, что можно попробовать.

Я пришёл в октябре 2018 года. Помню свою первую работу. Это было на «резинке» около фрунзенской набережной. Работа была примерно такая: 3 км, 2 по 2 км и несколько раз по 1 км, в конце надо было сбегать 5 по 200 м. Один парень сбегал 27 секунд в кроссовках… Я пытался удержаться со всеми, чтобы показать себя в лучшем свете, но немного перебрал. По дороге от «резинки» до Страйда я несколько раз блеванул. И на следующий день тоже было очень плохо.

Но мне это понравилось. Я таких ощущений на тренировках ещё не испытывал, и мне захотелось с этими ребятами посоревноваться. Поэтому я быстро втянулся в тренировочный процесс.

За всё время, что я наблюдаю за тобой, у меня сложилось впечатление, что ты просто «отбитый психопат» и всё время умираешь на тренировках. На рабочих ты идёшь до последнего. Это так?

В целом, да, это так. У меня плохо развито чувство самосохранения, и я не могу поймать эту грань между «я ещё могу потерпеть» и «мне уже совсем плохо». Состояние «мне совсем плохо» приходит очень быстро. Мне может быть фигово с первого отрезка, но я могу в таком состоянии работать до конца. И после того, как меня стошнит, я тоже могу продолжать делать работу.

За полтора года ты скинул с личника 7 минут (Антон пришёл к Монастырскому с личником в 74 минуты на половинке, сейчас у него 67). Как это возможно? Я понимаю, что, например, с десятки за 45 минут скинуть до десятки за 35 можно достаточно быстро. Но ведь всегда наступает грань, после которой рост результатов не идёт такими темпами.

Я так думал, когда пришёл с результатом 74, и у меня было желание тогда пробежать по КМСу (69:00). Когда я озвучил это желание тренеру, он в голос хорошо посмеялся над этим. У меня это хорошо отложилось, и по ходу сезона я пытался ему доказать, что в этом нет ничего сложного.

Это прямо зацепило тебя?

Да. Но потом, ближе к старту, мы оба стали понимать, что это возможно. После того, как я сбегал полумарафон за 69 минут на тренировке, в Лиссабон уже ехал с другими цифрами в голове. Но там немного не получилось, и я пробежал медленнее. Мне кажется, ещё не то время, когда прогресс встал, и я буду скидывать по 30 секунд с результата на половинке за подготовку. Мне хочется, конечно, побольше скинуть.

У тебя была достаточно серьёзная травма, из-за которой ты пропустил много времени.

Да, это был, как мне сначала сказали, разрыв рогов мениска. В результате это оказалось из-за того, что мы все скоростные работы, весь рабочий объём зимой отбегали в манеже. У меня перекосился таз, и нагрузка на левую ногу стала больше. Потом, когда мы вышли на землю, на асфальт, я стал бегать, и это частично ушло.

Это был самый неприятный период за время моих тренировок, у меня до этого никогда не было травм. Когда ты бегаешь по две тренировки в день, а потом не бегаешь вообще, делаешь постоянно лфк, плаваешь, качаешь ноги в зале, это выбивает. Доходило до того, что на те же дайхарды я приезжал на велике, чтобы просто не потерять чувство командного духа и смотреть, как люди бегают. Потому что было достаточно сильное чувство апатии. С 1 апреля до июня.

Как ты себя позиционируешь в мире российской лёгкой атлетики? Ты любитель или профессионал?

Это сложный вопрос. Я вижу, что делают люди, считающие себя профессионалами. Я сравниваю свои тренировки с их тренировками, и мне кажется, что я впахиваю не меньше, а то и больше многих из них. С этой точки зрения я могу себя отнести к профессионалам. Если рассматривать это с точки зрения заработка, то я любитель.

Какие у тебя амбиции в беге? Ты пришёл к Монастырскому с желанием выполнить КМС, но сейчас мы сидим с тобой в аэропорту после того, как ты 5 недель отпахал в группах с кенийцами. Аппетит явно пришёл.

В этом сезоне я хотел сбегать по МС. Это я ещё до поездки в Кению планировал. В целом, я не ставлю задачу показать какой-то норматив. Нормативы — это только для России, никто в мире этого не понимает. Мне больше важны цифры. Мне кажется, я в состоянии бежать половинку по 3 минуты. 63 я хотел бы сбегать.

Сейчас ты реально пашешь. Ты не думал в последнее время о том, что ты уже перешагнул некую грань между бегом в кайф и пахотой?

Я не могу назвать то, что происходит сейчас какой-то пахотой. Я получаю удовольствие от самого процесса тренировок и понимаю, что чем больше сделаю сейчас, тем легче мне потом будет на старте. 

У меня не было ни одного старта, на котором я бы страдал больше, чем на тренировке. Сейчас я выхожу на старт с мыслью, что хуже, чем на тренировке, мне не будет никогда.

Как давно ты собирался в Кению и с какой целью сюда приехал? Искандер выложил видео, где ты по дороге сюда говорил, что будешь мягко втягиваться, но с реальностью этот видос разошёлся очень жёстко.

 

 

В Кению я планировал приехать ещё после первого приезда Искандера из Кении, когда он мне привёз фенечку. И я подумал, что когда-нибудь обязательно съезжу. Но, посмотрев все видео ребят из Кении, понял, что нельзя совершать ошибку и ехать туда неподготовленным.

Что это значит?

Набирать форму в самой Кении. Ехать с маленьким объёмом, травмами, неполностью выздоровевшим. Ехать без понимания того, что ты хочешь от Кении.

Я бегал месяца 3-4 по 160 км и был в средней для себя форме. Мой срок пребывания в Кении был небольшой, и я понимал, что нельзя тратить время на втягивание. Конечно, я пообщался с ребятами, которые здесь были. Все говорили, что я буду 2 недели ходить пешком, что будут всякие отравления. Что у меня будут первые горы, не смогу вообще ничего тут делать. Поэтому я ехал сюда с опаской.

Но, возможно, повлияла группа, в которую мы сразу встали. Не было времени думать, есть у тебя акклиматизация, хорошо ли ты сегодня поел и так далее. Просто приехал и сразу встал в тренировочный процесс. Это тоже сыграло свою роль.

Бег по 5 минут растаял в воздухе сразу, как только ты зашнуровал кроссовки на первую тренировку?

Я смотрел на свой пульс, состояние, и оно было вполне удовлетворительным. Я не чувствовал себя тяжело, мне не было плохо. Рельеф сказался сильно, потому что я по такому никогда не бегал. Горы с камнями, всякие колеи от машин, много пыли, и сами тренировки, вставать в 5 утра было тяжко. Но, в целом, беговой объём вполне удовлетворительно перенёсся. Когда ты бегаешь по земле, 210 км в неделю — это не так страшно звучит.

И ты находишься, как в доме отдыха. Ты побегал, поел, поспал. Побегал, поел, опять поспал, погулял, у тебя нет никаких хлопот. Никто на тебя не давит. Ни работа, ни какие-то преграды, поэтому я приехал, как в спортивный лагерь в детстве.

Это были твои первые сборы в жизни. И сразу на высоте 1600 (Тика) — 2400 (Итен) — 1600 (Тика). Ты почувствовал, что горы давят или что-то такое?

Самое основное ощущение, которое я чувствовал — это жжение в грудной клетке, когда мы забегали в гору. Первую неделю, когда ты бежишь, чувствуешь, что можешь держать этот ритм, но не можешь прибавить скорости никак. Ребята перебирают ногами, а ты просто не можешь перебрать.

В Итене намного серьёзнее рельеф, чем в Тике. И первые дни чуть больше спать хотелось. Я спал суммарно в день по 14-15 часов, и мне этого не хватало. А потом да, мы влились. И я понимал, что некоторые тренировки, которые я делал здесь, не переварил бы и в Москве.

Например?

Отбегать в понедельник Флосбу (трасса 20 км с подъёмом с высоты 1500 м на 2700, постоянный монотонный подъём, никакого выполаживания), во вторник сделать скоростную работу, в среду отбегать лес в темпе по 4:20 с набором на 20 км под 600 м, в четверг у тебя опять скоростная. В пятницу опять какой-то восстановительный кросс, но это не восстановительный кросс, когда ты бегаешь по 4:20 в горах с большим набором. И в субботу у тебя длительная.

Для нас не хватает восстановительных кроссов. Восстановительные кроссы, наверное, были только вечером, когда мы бегали отдельно от группы. Но ты тоже бежишь 10-12 км с набором под 200 м. Так себе восстановление.

Когда парни присоединились к группе американских кенийцев, ты долго думал о том, что делать дальше? Продолжать тренироваться по программе Монастырского или запрыгивать в автобус страданий?

Я сразу понимал, что мы будем бегать в группе, когда сюда приехал. Я не рассматривал тренировки в одиночестве либо с теми, с кем приехал. Это тренировки другого уровня. С одной стороны, мы приехали набрать форму. С другой стороны, это обмен опытом. Мне было безумно интересно посмотреть тренировки, которые делают ребята. И если они их переваривают, то и мы тоже должны. Необязательно делать весь объём, который делают они, но какую-то часть ты можешь делать с ними.

Когда мы спросили у них насчёт разгрузочных недель, делают ли они что-то… Многие практикуют 3 недели загрузки, 1 — разгрузки. Но когда мы это сказали, они так удивлённо на нас посмотрели. Они делают по 8-10 недель объёмов по 200 км, колоссальная загрузка, а потом неделю разгружаются перед стартом. Для меня было удивительно, как они это переваривают. Но, бегая с ними 3 недели, я понял, что это возможно.

А в ту группу, куда мы попали... Сначала мне казалось, это уровень выше головы. Потом я обрадовался, когда увидел девочку на первой тренировке. Подумал, что с ней я точно смогу всё делать, но за все три недели она была только первый день…

Но не такие страшные все эти ребята в группе, как изначально показалось. Нет такого, что мы бегаем и устаём, а они — нет. Все страдают. Может, кто-то меньше, кто-то больше, но нет такого, что у нас две ноги, а у них как будто по три.

Что ты чувствовал, осознавая, что ты — часть автобуса страданий? Что вообще чувствуешь, когда бежишь плечом к плечу с парнями мирового топ-уровня?

Это крутое ощущение. Вот чем мне нравится спорт? Здесь все равны. Здесь всем пофигу, какой у тебя цвет кожи, сколько тебе лет, кто ты. Если ты сюда встал, значит, ты достоин здесь быть. Конечно, они присматривались к нам, потому что мы, видимо, не первые, кто становился к ним в группу и отсеивался. Но когда ребята были на протяжении всего этого времени на всех тренировках и сделали большую часть работ, появилось уважение.

Подтверждением того был длительный кросс, когда мы бежали с Джейком Робертсоном. Он нам сказал вставать вперёд и вести группу. Это большая честь. Все бегут у тебя за спиной, и никто косо на тебя не смотрит. Крутое ощущение от тренировок. Тяжело, но это того стоит.

Что тебе понравилось и не понравилось в Итене?

Не понравилась последняя неделя дождливая. К остальному, что здесь было, я был готов. Еда меня не разочаровала. Я процентов на 80 так питаюсь в России. Не понравился отчасти такой неторопливый образ жизни. Хотелось чуть больше динамики.

Понравилось… Как и везде, главное — это люди. Здесь сложилось такое впечатление, как будто приезжаешь к себе домой. С первого дня тебе уютно, у тебя нет чувства страха… Что тебя может кто-то ограбить, избить. Чувствуешь себя защищённым. Комфортно и ничего не отталкивает. И тренировочный процесс. Дух Кении — он повсюду чувствуется. Запах пота и страданий в каждой дороге. И это классно. Здесь ничего не отвлекает от тренировок. Здесь особо некуда поехать развлекаться. Ты приехал, и перед тобой только природа и группа, в которую ты вписался. Нет посторонних факторов, которые тебя могли бы расслабить.

С какими чувствами ты уезжаешь из Кении?

Я буду безумно скучать по фруктам и этому теплу. Это большой опыт, когда ты уезжаешь из холодной Москвы в тёплое место. Я чувствую себя с таким большим набранным объёмом, очень отдохнувшим и получившим большой опыт. Я многое пересмотрел в тренировках, которые мы делаем. И, если это сработает на старте, то нужно будет пересмотреть тот подход, что мы используем в России. Мы немного отстаём, большей частью себя жалеем.

Где ты будешь стартовать?

16 февраля в Барселоне половинку из элитного кластера. Хочу пробежать 65:30 и быстрее. По 3:06. Считаю, нет никакой в этом проблемы, надо просто сбегать тренировку и всё.

В целом, я готов к этим цифрам. Когда я бежал 67 и скинул там 7 минут с личника, мне тяжело это было осознавать головой. Сейчас я понимаю, что 65:30 — это не такие цифры, которые тяжело показать. Начну первую половину поспокойнее, а потом, если пойму, что у меня вагон сил, то буду рисковать и побегу неаккуратно. Возможно, отсижусь в пачке с женской элитой первую половину, а на второй побегу догонять парней. Я хотел так сделать в Лиссабоне, но не вышло, потому что элита стартовала из другого места и раньше. Теперь я хочу бежать в пачке. Если ты на работах привык бежать в группе, то на соревнованиях это одно удовольствие.

Кому не стоит приезжать в Кению?

Первое, что нужно сделать перед поездкой в Кению — посмотреть всякие ролики с теми ребятами, кто здесь был. Чтобы вам не было дискомфортно здесь. Ого, здесь такая еда, антисанитария, туалет на улице. Для меня это обычные вещи, я готов с этим мириться, у меня это не вызывает дискомфорта. 2-3 недели жить в таких условиях для кого-то может быть проблематичным.

Желательно сюда приехать абсолютно здоровым и понимать, зачем вы сюда едете. Просто потусоваться и посмотреть, как бегает элита — одно. Если хотите показать какой-то результат, надо быть готовым.